Комментарий палеографический
Текст написан канцелярской скорописью. В начале текста буквы «л» и «ѣ» оформлены в виде буквицы. Очевидно, что документ написан кем-то из служащих Ямского приказа.
Комментарий исторический
Документ отложился в канцелярии Новгородской четверти [Воскобойникова Н.П. Описание древнейших документов архивов московских приказов XVI – начала XVII веков. Вып. 3. М., 1999. С. 174]. Считается, что Нижегородская четь существовала непродолжительное время: с 1600 по 1605 гг., а затем была включена состав Новгородской чети – центрального государственного учреждения финансового характера [Приказы Московского государства XVI-XVII вв.: словарь-справочник / Д. В. Лисейцев, Н. М. Рогожин, Ю. М. Эскин; Ин-т российской истории Российской акад. наук, Федеральное архивное агентство, Российский гос. архив древних актов. – М.-СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2015. С. 233]. Однако в тексте настоящего документа мы встречаем упоминание названия «четь» применительно к марту 1624 года. Приписка внизу документа выполнена другим почерком, чем основной текст, и принадлежит, очевидно, кому-то из служащих Новгородской (Нижегородской) чети. Вряд ли стоит полагать, что это образец почерка судьи этого приказа Ивана Грамотина, да и для дьяков (которых в этот момент насчитывается как минимум трое: А. Шипов, Д. Образцов и С. Романчуков) почерк не характерен: он выглядит весьма аккуратным и разборчивым. Текст документа написан неустановленным дьяком или подьячим Ямского приказа, но не Андреем Подлесовым, почерк которого в подпись отличается от основного текста. Д.М. Пожарский возглавлял Ямской приказ с середины 1619 по 1628 год, а дьяк Андрей Романович Подлесов служил там с ноября 1614. Он начинал свою службу еще в 1607 году в качестве дьяка патриарха Гермогена, в 1628 году он уже фиксируется дьяком Галицкой четверти, а к 1632/33 году относятся сведения о его пострижении. Справочники фиксируют, в период, когда Пожарский возглавлял этот приказ еще двух дьяков Богдана Губина (покинувшего приказ в 1621/22 году) и Петр Копнин, появившийся там лишь с ноября 1626 года). [Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XVI–XVII вв. М.: Наука, 1975. С. 415-416; Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII века (1625-1700): биографический справочник / Н.Ф. Демидова; Федеральное архивное агентство, Российский гос. архив древних актов. – М.: Памятники исторической мысли, 2011. С. 438; Приказы Московского государства XVI-XVII вв.: словарь-справочник / Д. В. Лисейцев, Н. М. Рогожин, Ю. М. Эскин; Ин-т российской истории Российской акад. наук, Федеральное архивное агентство, Российский гос. архив древних актов. – М.-СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2015. С. 240]. Что же касается кандидатуры подьячего, то в указанное время по справочникам числятся семь подьячих: И. Гаврилов (1622-1628 гг.); Ф. Домашнево (1619-1628 гг. или 1622-1630 гг.) С. Иевлев (1622-1627 гг.), Я. Кириллов (1622-1628 гг.), Н. Петров (1622-1630 гг.); В. Федоров (1622-1627 гг.) и П. Максимов (1621-1627 гг.). В 1621 г Кандидатура последнего представляется наиболее предпочтительной, т.к. за несколько лет до этого, в 1621 г. он был послан с писцом Б.С. Дворяниновым в Шуйскую ямскую слободу, а значит был в курсе местных реалий [Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII века (1625-1700): биографический справочник / Н.Ф. Демидова; Федеральное архивное агентство, Российский гос. архив древних актов. – М.: Памятники исторической мысли, 2011. С. 129, 173, 236,257, 334, 434, 584].Шуйский Ям находился на пути в столицу Сибири – Тобольск и располагался между Ярославлем и Тотьмой. Он играл важную роль в пушной торговле в XVII веке. Он упомянут также в описании путешествия голландского посла Конрада Кленка в 1675 году: здесь Кленку поднесли хлеб и соль от общины и приветствовали от имени митрополита Ростовского.
Комментарий дипломатический
Память скреплена на обороте дьяческой скрепой «дьякъ / ѡндрѣи», и «Подлесовъ» на лицевой стороне документа. Внизу документа приписка, проставленная, очевидно, при получении в Новгородской («Нижегородской»).