Комментарий палеографический
Документ написан дипломатическим минускулом конца XII века с вероятным влиянием северофранцузского книжного раннеготического письма. Отличительной чертой его является нерегулярный наклон больших и малых вертикалей влево, иногда усиливающийся в виде искривления нижних выносных ‘p’, ‘r’, ‘f’ и ‘s’, имеющих две формы – с небольшим изгибом вправо с волосной засечкой, подобно завершению малых вертикалей, и в виде волосного штриха, загнутого влево (см. исправление одной формы на другую: «fecimus» в середине 6 строки). Такой же уходящий влево волосной штрих есть у второго элемента ‘h’, унциальных ‘M’ и ‘N’, острой ‘V’ в цифрах, союза ‘et’ в виде специального знака в форме 7, иногда – у последнего элемента конечных ‘m’ и ‘n’. Еще одной отличительной чертой являются широкие верхние засечки под углом к малым и большим вертикалям, дающие эффект расщепа, реже – заметного утолщения в форме булавы вверху ‘l’, ‘b’, ‘h’, ‘i’, ‘u’, первого элемента ‘n’, ‘m’, ‘r’, ‘p’, на середине высоты ‘s’, ‘f’. Выносные выходят вверх и вниз примерно на высоту в половину буквенного корпуса. Бокового хода пера не видно нигде. Строчная ‘d’ имеет только унциальную форму. Буква ‘t’ имеет заметную горизонталь (ее невозможно спутать с ‘c’) и с ее помощью – верхнее соединение с предыдущей и последующими буквами. Строчная ‘e’ соединяется с последующими буквами не только снизу, но и сверху. У ‘p’ и ‘b’ возможна «открытая» форма. Есть круглая форма ‘r’ (memorati, uxoris). Круглая конечная ‘s’ встречается один раз (eduensis). Острая ‘V’ используется только для римских цифр, в словах круглая форма ‘u’ используется для передачи как согласного, так и гласного звука вне зависимости от положения в слове. Используются лигатуры ‘st’ и ‘ct’ c коротким верхним соединением. Прописные буквы (капитальная ‘G’, унциальные ‘N’, ‘M’) в унциальной форме используются только для инициалов дарителей, одного топонима (libras Giemensium) и начала двух частей формуляра. Знаки сокращения по умолчанию представляют собой надстрочную тильду или зигзаг в виде молнии. Из специальных знаков сокращения встречаются надстрочный знак для слога -ur-, знаки для приставки per- и окончания -bus. Буквенные титла с окончаниями -o использованы только в числительных в годе и в сокращении ig(itur). Союз ‘et’ всегда пишется через знак из системы тироновых нот – в виде современной арабской цифры 7. Знаки препинания в виде точки, стоящей над строкой, стоят достаточно редко и используются как для конца предложения, так и для выделения с двух сторон инициалов, цифр, счетных единиц, титулов, топонимов и сокращенных до одной и двух букв слов (Dei, esse, quod, igitur). В документе есть несколько описок и исправлений: соскобленное и надписанное поверх окончание в названии монастыря («hebraudi» в середине 2 строки); исправление одной формы строчной ‘f’ на другую («fecimus» в середине 6 строки); подчистка в конце 2 строки – для увеличения пробела между словами и заполнения строки до самого края пергамена; пропущенная буква («concessis[s]e» в 4 строке), что было оставлено без исправления.
Комментарий исторический
Аббатство Фонтевро было основано пустынником Робертом Арбриссельским в 1101 году как двойной монастырь, где находили приют, как мужчины, так и женщины. Центральная обитель Ордена состояла из четырех монастырей: главная женская обитель Св. Марии (Grand-Moûtier – адресат дарения Гвидо Дампьерского, названный в грамоте епископа Роберта Клермонского, удостоверяющего то же дарение (Архив СПбИИ РАН. ЗЕС. Карт. 326, № 8а), приорат Сен-Лазар со странноприимным домом, конвент св. Марии Магдалины для кающихся грешниц и мужская обитель – приорат Saint-Jean-de-l'Habit. Приораты Фонтевро изначально состояли из двух обителей – мужской и женской. Во главе одноименного Ордена стояла аббатисса Фонтевро. Аббатство с самого начала давало приют одиноким женщинам из аристократических родов, благодаря чему получало множество вкладов от их родственников, а монастырская усыпальница стала последним пристанищем целого ряда представителей королевских династий Плантагенетов и Бурбонов. Документы из коллекции Н.П. Лихачева относятся к самому началу взаимоотношений рода Бурбонов с аббатством Фонтевро. Грамота епископа Роберта Клермонского (Архив СПбИИ РАН. ЗЕС. Карт. 326, № 8а), удостоверяющая то же дарение Гвидо Дампьерского (Dampierre, dép. Aube, ум. 1216) и его супруги Матильды Бурбонской (ум. 1218), опуская монету, в которой собирается предоставленная Фонтевро рента в 25 ливров (или 500 солидов), называет день ежегодных выплат – праздник св. Иоанна (очевидно, 24 июня – Рождество Иоанна Крестителя). Рента собирается с неких мастерских в городе Сувиньи, историческом центре Бурбонне, получившем статус коммуны от деда Матильды – Аршамбо VII (ум. ок. 1171), каковой был подтвержден Гвидо Дампьерским в том же 1196 году (Huillard-Bréholles, I. n. 27). Грамота от имени самого Гвидо Дампьерского, изданная в июне 1211 году и удостоверяющая то же дарение ренты в 25 ливров, называет условие ее сбора: если с мастерских будет собрано недостаточно, то бальи Сувиньи должен будет дополнить ежегодное пожертвование аббатству Фонтевро из других доходов до необходимой суммы в 25 ливров (Paris. Bibl. Nat., ms. lat. 5480, vol. 1, p. 178). Грамота 1211 года также указывает, что изначальной дарительницей ренты была Алиса Бургундская, мать Матильды (ум. 1209). Дарение было совершено ею в бытность герцогиней Бурбонне, когда она еще только принимала монашеский постриг («donum, quod Ala, quondam ducissa Borbon. ibi fecit, quando habitum religionis accepit»). Этими же словами описывает историю дарения грамота старшего сына Гвидо и Матильды – Аршамбо VIII, господина Бурбонне, от июня 1219 года (Paris. Bibl. Nat., ms. lat. 5480, vol. 1, p. 448; Arch. Nat., К 222, n. 171; Fazy. n. 582). Одновременно с дарением ренты с мастерских в Сувиньи, в июне 1196 года епископом Робертом Клермонским было удостоверено другое дарение Гвидо и его супруги в пользу Фонтевро – рента в 100 жиенских ливров, собираемых в деревне Charroz (Charroux, dép. Allier), также изначально представляющая вклад Алисы Бургундской, сделанный по поводу ее вступления в монастырь. Затем – после ее пострига и утраты прежнего статуса госпожи Бурбонне, это дарение было удостоверено ее дочерью Матильдой и ее тогдашним мужем Готье, сеньором Сален (Paris. Bibl. Nat., ms. lat. 5480, vol. 1, p. 353; ms. lat. 17025 (olim coll. Gaignères, t. 137), t.1, f. 93; Fazy, n. 460). Вероятно, и дарение ренты в Сувиньи так же было когда-то подтверждено прежним мужем Матильды. Благодаря посланию римского папы Целестина III от 14 апреля 1195 года (JL 17217) известна драматическая история первого неудачного брака Матильды Бурбонской с Готье IV Вьеннским, сеньором Сален, заключенным около 1183 (или 1178) года. Послание составлено в ответ на прошения родственников Матильды, дабы оградить ее от посягательств со стороны супруга, которого нельзя признать законным из-за близкой степени родства. Матильда сбежала от своего супруга, посадившего ее под замок, за что была отлучена от таинств архиепископом Буржа, однако, папа препоручил ее защите архиепископа Реймского и поручил трем прелатам разобраться в ее деле. Папское послание, адресованное Вальтеру, епископу Отёна, Гарнерию, епископу Труа, и аббату цистерцианского монастыря Аргонн, сохранилось в составе недатированного видимуса, составленного от лица всех трех адресатов (Paris, Arch. Nat., P 13691, cote 1638; Gallia Christiana, IV. Instr., 93; Patrologia Latina. T. 206. Col. 1080, n. 201). Второй подлинный экземпляр этой грамоты, отмеченный в инвентаре XVI века в той же связке P 13691, под шифром cote 1653 (Arch. Nat., PP 37), отсутствовал уже в XIX веке (Huillard-Bréholles, I. P. 9, n. 27; Fazy, n. 458, 459). Еще один видимус от имени епископа Гарнерия прежде входил в состав коллекции А.Я. Лобанова-Ростовского (ОР РНБ. Ф. 992, № 15). Судебное расследование, результат которого был оглашен в Тоннере, установило, что супруги являлись кровными родственниками в четвертой и пятой степени, поэтому брак был признан незаконным и Матильду публично освободили от данной ей клятвы при заключении этого брака. Потребовалась также посредничество графа Неверского, сеньора Готье, поскольку сам Готье, узнав, что ему грозит развод, принялся опустошать земли супруги войнами и пожарами. Грамота епископа Отёна, составленная на следующий год после развода Матильды, служит косвенным подтверждением того, что следующий ее брак был более удачным с точки зрения уважения и соблюдения прав женщин ее семьи. От Гвидо Дампьерского у нее было восемь или девять детей (Maistre. P. 71–72, 101–102; ср.: Achaintre, I. P. 34;). Дочь от первого брака, Маргарита, осталась при ней. Дальнейшая ее судьба была устроена именно отчимом, хотя она и стала наследницей Готье Саленского (ум. 1219 г.), чей второй брак был бездетным. Два раза в связи с замужеством она получала от своего отчима и брата по матери, Аршамбо VIII, денежные выплаты в качестве компенсации ее доли от материнского наследства, поскольку сеньория Бурбонне, перешедшая к Аршамбо, не подлежала разделу: в первый раз 1200 марок серебра в феврале 1211 года, второй раз – 1300 провенских ливров в октябре-ноябре 1221 года (Guillaume, I. Preuves, p. 106 –107, 108; Huillard-Bréholles, I. nn. 58–59, 82–86). Одновременно с этим обращение Матильды в первые месяцы замужества к одному из судей, решивших судьбу ее прежнего брака, свидетельствует о ее беспокойстве в надежности ее нового супруга. Монастырский архив, дошедший до наших дней в основном своем объеме и хранящийся в Архиве департамента Мен-е-Луар, занимает целую подсерию 101 H (437 картонов) и несколько десятков подсерий (в каждой от нескольких штук до полутора десятков картонов), посвященных отельным доменам и приоратам Фонтевро 102 H – 246 Н (Levron. P. 22–47). Грамота епископа Отёна от 1196 года, вместе с грамотой епископа Клермона, подтверждающего то же дарение, еще одно дарение Гвидона Дампьерского от 1211 года и дарения его сеньоров – графов Шампани Генриха I от 1174 года, Генриха II от 1187 года и Теобальда IV от 1229 года (Архив СПбИИ РАН. ЗЕС. Карт. 326, №№ 6, 7, 8, 8а, 25а, 47; Мажуга. № 1–3,7–9) хранились в одной сумке у окна доменов. Согласно выпискам Ф. Р. де Геньера из монастырского архива 1699 года (Paris. Bibl. Nat., ms. lat. 5480, vol. 1, p. 445–448) и дорсальным надписям первой половины XVII века, эта группа грамот определяла регулярный доход домениального владения Фонтевро вблизи Труа, первоначально связанного с приоратом Фуаси (Foicy, или Foissy, dép. Aube, com. St-Parres-aux-Tertres). Согласно грамотам Генриха I Щедрого, графа Шампани, от 1165 года и аббата Св. Мартина, августинской обители в Труа (Saint-Martin-ès-Aires), от 1136 года, приорат Фуаси был учрежден благодаря пожертвованиям дамы Шап (Chappes, dép. Aube) и дарению графа Шампани Теобальда II (1125–1152), передавшего аббатству Фонтевро пустынь в одном из своих охотничьих угодий вблизи Труа, основанную, вероятно, начале XII века (Roserot. P. 54–55; Gautier-Ernoul). Традиция датировать учреждение монастыря 1102 годом (Courtalon-Delaistre, III. P. 71; Cottineau, I. Col. 1164) не имеет под собой оснований (Ж.-Ш. Курталон относит присоединение монастыря к Ордену Фонтевро к XV веку). Начиная со второй четверти XII века монастырь располагал обширной собственностью в самом Труа. Документы Фуаси 1127–1816 годов сохранились в Архиве департамента Об (Troyes. Arch. dép. Aube. 27 H, связки 1–62, 1*–37*). Фонды приората в архиве Фонтевро содержат документы XIII–XVIII веков (Angers. Arch. dép. Maine-et-Loire. 145 H (3 картона); Levron. P. 3). Грамоты из собрания Н.П. Лихачева, однако, относились к архивному ядру головной обители. Должное местоположение этих грамот в нынешних фондах Фонтевро, предположительно, относится к картонам 55–56 подсерии 101 H – «Дарения королей Франции, герцогов, графов, епископов и т.д.» с XII по середину XVIII веков (Levron. P. 23). Из общего массива эти документы были изъяты, согласно приказам Людовика XV 1738, 1739 и 1741 годов, и отправлены в Париж для восстановления утраченных при пожаре регистров королевской Счетной палаты, о чем 11 сентября 1744 года на каждой грамоте с лицевой или оборотной части была сделана соответствующая запись (Мажуга. С. 315). Поскольку король Франции являлся наследником как графов Шампанских, так и сеньоров Бурбонне, им же были унаследованы и обязательства регулярных выплат в пользу духовных учреждений, принятые на себя владетельными дарителями. В 1766 году документы были еще раз рассмотрены членами специальной комиссии при Парламенте, на предмет определения тех дарений королевских предшественников, которые подлежали бы выкупу в казну. Два документа (Архив СПбИИ РАН. ЗЕС. Карт. 326, №№ 25а, 47) были отмечены, как не подлежащие выкупу ввиду ответного обязательства монахинь Фонтевро поминать дарителя (т.е. прямых предков венценосной особы) в годовщину его смерти. По-видимому, грамоты так и не вернулись в архив Фонтевро, будучи застигнуты революционными событиями в Париже, а затем пропав в частных собраниях на целое столетие. В составе Большого картулярия Фонтевро, от которого сохранилась лишь часть (110 первых листов утрачено) с актами по середину XII века, дополненными записями 1189–1194 и 1203–1206 годов (Paris, BN, n. acq. lat, 2414 (olim coll. Phillipps, ms. 67); Stein, n. 1390; Grand cartulaire de Fontevraud (Pancarta et cartularium abbatissae et ordinis Fontis Ebraudi) / Publ. par J.-M. Bienvenu, avec la coll. de R. Favreau et G. Pon. T. I–II. Poitiers, 2000–2005), с которым работали эрудиты XVII века Э. Усо и А. Дюшен (Paris, BN, coll. Touraine-Anjou, t. 12, pp. 144-160; coll. Duchesne, t. 22, ff, 401-418), наших актов тоже нет. Исследователям они были известны благодаря копиям, снятым в 1744 году для регистров Счетной палаты (Paris. Arch. Nat., K 222), и в составе выписок Ф. Р. де Геньера, сделанных еще в архиве Фонтевро.