РГАДА; Тип. 76_Запись 3 - л. 35.

РГАДА; Тип. 76_Запись 3 - л. 35.

РГАДА; Тип. 76_Запись 3 - л. 35.

Козьма Попович, писец. «безмездника» - нижняя часть левой мачты «н» полустерта; буква «и» почти стерта; буквы «ка» сильно затерты и читаются неотчетливо. «поспешита» - «еш» почти полностью стерлось, читается неотчетливо; верхняя часть левой мачты «и» полустерта; левая сторона «о» полустерта. «Козма и Дамияна» - «Ко» полустерто; «з» затерта; «ма» затерто и читается неотчетливо, низ «и» затерт, «да» почти полностью стерто; мачта «я» затерта и читается неотчетливо. «ами[нь]» - «м» (особенно полупетля) затерта; «н» почти полностью стерта; далее две буквы повреждены бурым пятном и не читаются; в кв. скобках добавление по смыслу. Запись сделана тем же почерком и теми же чернилами, что и основной текст рукописи, но более мелко. Принадлежит (основному) писцу поповичу Козьме. Расположена на нижнем поле, сильно затерта и плохо читается. Датируется по записи на л. 111 об. той же рукописи, составленной 5 июля 1312 г. «О, святая безмездника, поспешита, Козма и Дамияна...»- Н. Н. Розов предполагал, что обращение писца к св. Козьме и Дамияну (Демьяну) связано с тем, что “одним из этих имен звали” автора записи. Исследователь полагал, что молитва, обращенная к врачам, лечившим без вознаграждения (“безмездникам”), могла появиться вследствие того, что книгописец работал тяжело больным (см.: Розов. Книга в России. С. 35. Примеч. 21). Предположение Розова косвенно подтверждается фольклорными записями того же писца в Паремейнике (РГАДА. Ф. 381. № 61. Л. 131) и в Прологе (ГИМ. Син. № 239. Л. 20 об.), где он просит бога дать ему “съдоровие”. В. В. Калугин, отождествивший автора записи с писцом Козьмой, также полагал, что здесь содержится обращение писца к своему патрональному святому. Однако возможна и другая трактовка молитвенного обращения поповича Козьмы к святым безмездникам. В Прологе на сентябрь-февраль 1313 г., переписанном Козьмой вместе с его отцом попом Андреем Микулинским для псковского Климентьевского монастыря, имеется запись, сделанная почерком Козьмы, с молитвой, адресованной патрону этого монастыря св. Клименту (“Климянту”) (ГИМ. Син. № 239. Л. 66, 140 об). В Паремейнике 1312–1313 гг., предназначавшемся Пантелеймонову Дальнему монастырю, тот же писец Козьма обращался с молитвами к св. Пантелеймону (РГАДА. Ф. 381. № 61. Л. 1 об. -2, 20, 48, 99 об.). Можно предположить, что св. Козьма и Дамьян упомянуты в записи в связи с тем, что были патрональными святыми заказчика и будущего владельца Шестоднева — монастыря Козьмы и Дамияна на Гремящей (Гремячей) горе в Пскове. О ранней истории этого монастыря ничего не известно. Сохранились сведения о строительстве в нем в 1382/83 г. каменной церкви (см.: Лабутина. Историческая топография. С. 1711). Если предположение о том, что в записи названы патроны псковского Козьмодемьянского монастыря верно, то настоящую запись следует признать самым ранним письменным упоминанием этого монастыря.

л. 35 [не позднее 1312 г., июля 5]. «О, с(вя)та(я) безмездника, поспешита, Козма и Дамияна, ами[нь]».

Козьма Попович