Григорий Неронов, архимандрит Свято-Троицкого Данилова монастыря

В миру Иван Неронов [Наиболее полное собрание материалов, связанных с Иваном Нероновым, в том числе и составленное вскоре после его смерти Житие, см.: Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 17–305. См. также: Свирелин А. И., прот. Сведения о жизни архимандрита Переславского Данилова монастыря Григория Неронова // Труды Владимирской учёной архивной комиссии. Кн. VI. Владимир, 1904. Сообщения. С. 1–47; Корсакова В. Неронов // Русский биографический словарь. Т. [XI]. Нааке-Накенский — Николай Николаевич Старший. М., 1914. С. 238–243; Севастьянова С. К. Материалы к «Летописи жизни и литературной деятельности патриарха Никона». СПб., 2003. С. 14, 87, 115, 119, 130, 143, 144. Последнее по времени издание источников, связанных с Иваном Нероновым, выполнено на крайне низком археографическом уровне. См.: Протопоп Иван Неронов. Собрание документов эпохи / Подг. текстов С. Д. Сапожниковой / Статья и комм. Т. Г. Сидаша / Под ред. К. Я. Кожурина. СПб., 2017]. Один из лидеров раннего старообрядчества. Родился в 1591 г. «в предѣлѣхъ града Вологды, въ мѣстѣ нарицаемомъ Лому, еже на рѣцѣ Сарѣ <…>, отстоящей отъ града на 50 поприщь, отъ христiану родителю проста рода, отъ отца именемъ Мѵрона» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 244–245]. Автор Жития Ивана Неронова сообщает, что «наречено бѣ отрочатѣ во святомъ крещенiи имя Гаврiилъ; по святомъ же крещенiи изволися отцу и матерѣ преименовати младенца Iоанномъ». Смена имени в Житии трактуется промыслительно: «отъ младыхъ ногтей вселися в него благодать Святаго Духа». Это же пророчество ещё раз вложено в уста устюжского священника Тита, обучавшего юношу грамоте: «съ симъ отрокомъ благодать Божiя будетъ» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 250]. В эпоху московского барокко, когда жил составитель Жития Ивана Неронова, этимологизация личного имени приобрела особую популярность, в том числе и в виршевой поэзии [Подробнее см.: Keipert H. Nomen est Omen. Etymologie als Denkform bei russischen Autoren des 17. Jahrhunderts // Sprache, Literatur und Geschichte der Altglauben. Heidelberg, 1988. S. 100–132; Сазонова Л. И. Этимологизация имени как риторико-поэтический приём (на материале восточно-славянской литературы раннего Нового времени) // Имя в литературном произведении: художественная семантика / Отв. ред. Л. И. Сазонова. М., 2015. С. 170–193; Авдеев А. Г. «Игры» с личными именами в памятниках русской эпиграфики второй половины XVII — начала третьей четверти XVIII в. // Русский мир в пространственно-временном контексте. Сборник материалов всероссийской научной конференции с международным участием. Ч. 1. Культура Русского мира: переходный период / Научн. ред. и сост. С. К. Севастьянова, Г. М. Зеленская. Барнаул, 2015. С. 172–199; Он же. Русская силлабическая эпитафия последней четверти XVII— начала второй четверти XVIII в. // Palaeoslavica. 2017. Vol. XXV. № 1. С. 89–98], но в данном случае толкование имени связано с конкретным источником, знакомым русским книжникам в более раннее время. В начале XVII в. Иван Тимофеев точно так же воспринимал имя «Иван» как знак, предначертавший характер и поступки: царевич Иван Иванович был для него «благодати <…> соименный» [Временник Ивана Тимофеева. Подг. к печати, пер. и комм. О. А. Державиной. М.; Л., 1951 (репр.: СПб., 2004). С. 20]. Оба автора — и Иван Тимофеев и автор Жития Ивана Неронова — пользовались одним источником. Это — Азбуковник «Толкование неудобь познаваемым речам» [Ковтун Л. С. Лексикография в Московской Руси XVI — начала XVII в. Л., 1975. С. 285]. Вероятнее всего, новорожденный, что было характерно для Руси, получил два имени. Будущий лидер раскола был крещён 26 марта, на Собор архангела Гавриила, но родители стали именовать его Иоанном: на 30 марта приходится прп. Иоанна Лествичника [См.: Лосева О. В. Русские месяцесловы XI–XIV вв. М., 2001. С. 300, 303]. Уверенность в этом придаёт деяние Освященного Собора 1656 г., в котором указано, что «по преданiю отеческому имя ему дано въ рожденiи Гаврiилъ» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 128]. В этом случае сосуществования парных личных имён Гавриил — Иоанн мы сталкиваемся с родительским желанием именовать сына не крестильным именем, которое он получил при крещении на Собор архангела Гавриила (26 марта) [Этот же факт подчёркивается и в Деяниях Освященного Собора 1656 г. «по преданiю отеческому имя ему дано въ рожденiи Гаврiилъ» (Субботин Н. И. Материалы для истории раскола… С. 128)], а обыденным «Иван», связанным, очевидно, с днём памяти прп. Иоанна Лествичника (30 марта), отстоящим на три дня от крестин [См.: Лосева О. В. Русские месяцесловы XI–XIV вв. М., 2001. С. 300, 303]. При этом, как подчёркивали Б. А. и Ф. Б. Успенские, имя «Григорий», полученное Нероновым при постриге, «объясняется тем, что в крещении он был Гавриилом, хотя был известен как Иоанн» [Успенский Б. А., Успенский Ф. Б. Иноческие имена на Руси. М.; СПб., 2017. С. 109]. В Смутное время родное село Ивана Неронова было разграблено и сожжено, и он бежал сначала в Вологду, а оттуда — в Великий Устюг, где обучился грамоте. Отправившись странствовать, Иван Неронов дошёл до города Юрьевца-Повольского, поселился у священника села Никольского Иоанна, женился на его дочери Евдокии и стал церковным дьячком. После конфликта с местным духовенством, которое он обличал «пiянства ради и многаго безчинства» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 246, 249], бежал вместе с женой в Троице-Сергиев монастырь, где был принят архимандритом Дионисием Ржевитиным († 10 мая 1633 г.), который дал Ивану Неронову рекомендательное письмо к патриарху Филарету. Последний рукоположил его в священники и направил в Юрьевец. Поскольку конфликт с местным духовенством не утих, Иван Неронов переселился «в предѣлы Нижняго Новаграда, в село Лысково» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 256]. Здесь его духовным наставником стал служивший в Успенском храме присёлка Кириково священник Анания, «зѣло искусенъ <…> мужъ въ Божественномъ писанiи» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 256]. Через некоторое время Иван Неронов переселился в Нижний Новгород, восстановил на территории местного кремля деревянную церковь Воскресения Христова, выгоревшую в пожар 1618 г., и учредил при нём школу «безъ мзды» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 260]. Проповеди Ивана Неронова нашли живой отклик у нижегородцев. Борьба его прихожан с «бѣсовскими слугами», скоморохами, вызвала беспорядки в городе, за что Иван Неронов по приказу В. П. Шереметева, бывшего нижегородским воеводой в 1634–1637 гг., был бит батогами и на две недели заключён в земляную тюрьму. В 1641 г. за попытку силами прихожан сёл Лысково и Кириково насильно вызволить священника Петра и дьякона Ивана, сыновей о. Анании, из рук судебного пристава, на два года был сослан «на исправление» в Николо-Корельский монастырь, «иже близь океана» [Филатов Н. Ф. Иван Неронов. Пора становления // Труды отдела древнерусской литературы Института русского языка и литературы РАН (Пушкинский дом). 1993. Т. XLVIII. С. 321. Согласно Житию, Иван Неронов был сослан по приказу патриарха Филарета и царя Михаила Фёдоровича за предсказание неудачи в войне с Речью Посполитой в 1632–1633 гг. См.: Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 266–268]. Вернувшись в Нижний Новгород, Иван Неронов в 1647–1649 гг. «нову созда церковь каменну Воскресенiя Христова, и украси ю зѣло святыми иконами и ризами, и содѣла въ ней престолъ <…> Iоанна Златоустаго <…> присовокупи же къ церковному зданiю и трапезу велiю каменну и содѣла въ ней два престола: во имя преподобнаго отца Симеона, иже въ Персидѣ и святыя великомученицы Екатерины; и келiи каменныя окрестъ церкви созда, и монастырь девичь устрои» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 271]. В середине 40- гг. XVII в. Иван Неронов приехал в Москву, где познакомился с духовником Алексея Михайловича Стефаном Вонифатьевым. Последний уговорил патриарха Иосифа поставить нижегородского священника протопопом Казанского собора на Красной площади «того ради, яко та церковь посреди торжища стоитъ и многъ народъ по вся дни непрестанно в ней бываетъ, да слышаще ученiе его сладкое отвратятъ сердца своя отъ злыхъ обычаевъ и навыкнутъ добрыхъ дѣлъ» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 275]. В конце 40-х гг. XVII в. Иван Неронов вошёл в сформировавшийся вокруг Стефана Вонифатьева кружок ревнителей благочестия, поддерживаемый царём. В нём участвовали также архимандрит Новоспасского монастыря Никон (будущий патриарх) и настоятели провинциальных храмов — Аввакум из Юрьевца-Повольского, Даниил из Костромы, Логгин из Мурома. Своей задачей они видели во введении строгого церковного правопорядка на основе возрождения основ христианского вероучения и нравственности. Ревнители высказывались за необходимость исправления церковных книг на основе решений Стоглавого собора и древних рукописей. Одним из результатов деятельности кружка стало возрождение обычая проповеди в храмах и введение единогласного пения во время богослужения. Ревнители открыто выступили против проводимых патриархом Никоном реформ. В июле 1653 г. патриарх Никон созвал в Крестовой палате собор, на котором Иван Неронов был лишён священства и 4 августа того же года отправлен в ссылку в Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере в Вологодском уезде. Из ссылки Иван Неронов направлял письма Алексею Михайловичу, царице Марии Ильиничне, Стефану Вонифатьеву и протопопу Аввакуму с осуждением патриарха Никона и его реформ. Из-за конфликта с архимандритом Спасо-Каменной обители 1 июля 1654 г. Иван Неронов был переведён в Кандалакшский Рождественский монастырь на Кольском полуострове с предписанием держать его на цепи в строгой изоляции и не давать чернил. 10 августа 1655 г. протопоп бежал и добрался до Соловецкого монастыря. Оттуда он переправился в Архангельск и в конце 1655 г. прибыл в Москву к Стефану Вонифатьеву, по совету которого переехал в Переславль-Залесский Троицкий Данилов монастырь. Архимандрит Тихон, настоятель обители, был его единомышленником, и 25 декабря по совету Стефана Вонифатьева тайно постриг Ивана Неронова в монахи под именем Григория. При этом, что важно, его монашеское имя начиналось с той же буквы, что и молитвенное. В феврале 1656 г. на Освященном соборе инок Григорий заочно вместе с единомышленниками «яко гнил уд» был отлучён от церкви и проклят [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 131]. Узнав об этом решении, он бежал в запустевший Спасо-Игнатьевский Ломовский монастырь на реке Саре в Вологодском уезде, где были похоронены его родители. 18 мая того же года был созван новый собор для суда над Григорием Нероновым, где вместе с патриархом Никоном участвовал патриарх Антиохийский Макарий. Последний проклял и отлучил инока Григория от Церкви, а также всякого, кто слушает его слова. Старец вернулся в Москву и 4 января 1657 г. состоялась его встреча с патриархом Никоном, закончившаяся примирением сторон. Глава Русской церкви определил Григория Неронова на свободное местожительство на подворье Троице-Сергиева монастыря в Москве. 17 января того же года в Успенском соборе Московского Кремля патриарх Никон прочитал над Григорием разрешительные молитвы, что означало возвращение в лоно Церкви. В 1659 г. старец был рукоположен в иеромонахи и направлен строителем в Спасо-Игнатьев Ломовов монастырь с разрешением служить по старопечатным судебникам. За семь лет настоятельства он обратил в раскол многих местных жителей. В 1664 г последовала новая ссылка, вызванная конфликтом с новопоставленным архиепископом Вологодским Симоном, которого беспокоило умножение числа раскольников. Григорий Неронов написал на него донос, обвинив его в лихоимстве. За клевету инок был осуждён, закован в кандалы и отправлен под надзор в Переславский Горицкий монастырь вплоть до особого царского распоряжения. 1 июля 1666 г. Григорий Неронов был отправлен под более строгий надзор в Иосифо-Волоцкий монастырь. Вызванный на Освященный собор, 31 августа 1666 г. старец принёс покаяние. Собор вынес решение лишить его священства и причастия и отдать под строгое начало с запрещением входить в алтарь, облачаться в ризу и стихарь, надевать епитрахиль, произносить проповеди и благословлять. Григорий Неронов прибег к защите восточных патриархов, прибывших на Собор, наказание было смягчено, и местом ссылки старца был определён Троицкий Данилов монастырь. Григорий Неронов добился встречи с царём и 2 ноября 1667 г. по его указу он определён в архимандриты этой обители. Через год и три месяца он умер и был похоронен у северной паперти Троицкого собора. Житие Ивана Неронова даёт более подробные сведения о времени его смерти: «Во утрiе же, iаннуарiя въ 2 день, въ последнiй час нощи <…> в лѣто бытiя мiра 7178, воплощенiя же Бога Слова 1670» [Субботин Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. 1. Ч. 1. О лицах, судившихся на соборе 1666–1667 года. М., 1874. С. 304–305]. Последний (16-й) час ночи 2 января примерно соответствует 6 часам 45 — 7 часам 45 минутам местного времени [Черепнин Л. В. Русская хронология. М., 1944. С. 50. Табл. XI]. При этом надгробная плита с эпитафией архимандриту Григорию Неронову не содержит столь точных данных, но фиксирует точное место его захоронения, не названное в Житии, а также сообщает день памяти святого, на который пришлась кончина архимандрита.

1591

2 января 1670 г.