Комментарий исторический
Монастырь Св. Сикста в Реттеле на правом берегу Мозеля был основан в IX веке. Местная традиция, зафиксированная эрудитами XVII–XVIII веков, а также краеведами и церковными историками рубежа XIX–XX веков, связывает основание обители с сестрой Карла Великого (800–814) по имени Effеtia, похороненной в монастырской церкви, а освящение церкви связывает с именем папы Льва III (795–816) (Maisons de l'Ordre des Chartreux. P. 107; Gallia Christiana. T. XIII. Col. 517; ср.: Müller. S. 1). Однако первое достоверное упоминание (monasterium Sancti Xysti, quod vocatur Rotila) относится к 892 году. Под этим годом в Хронике Регино Прюмского монастырь фигурирует как место гибели – вероятно, в ходе осады – Мегингауда, графа Вормсфельда и родственника короля Эда Парижского (888–898). Опять же согласно традиции, обитель изначально была населена бенедиктинками, и только затем – бенедиктинцами (Gallia Christiana. T. XIII. Col. 517), чему, впрочем, нет документальных подтверждений (Müller. S. 2). В 1414 году расположенное в 3 километрах к востоку цистерцианское аббатство Мариенфлосс (Marienfloss – dép. Moselle, cant. Sierck-lès-Bains) было передано герцогом Карлом II Лотарингским в распоряжение Картезианского ордена. В 1431 году из-за малой пригодности этой обители картезианцы переселились оттуда в почти обезлюдивший к тому времени монастырь Реттеля, преобразовав старинное аббатство в пустынь (chartreuse). Во время Французской революции решением Национальной Ассамблеи 13 февраля 1790 года монашеские конгрегации на территории Франции были запрещены, и в ноябре 1792 года обитель была распущена. О высоком статусе аббатства в XII веке, помимо его древности, наличия серьезных укреплений и высочайших покровителей, память о которых – возможно, искаженная – сохранилась лишь в неподтвержденных источниками писаниях, говорит то, что где-то в промежуток между апрелем 1131 года и июнем 1135 года именно в Реттеле (при посредничестве кардинала Теодевина Санта-Руфина, папского легата, Альберона, архиепископа Трирского, и епископов Метца и Вердена, а также Симона II, герцога Верхней Лотарингии, и нескольких графов) был заключен мир, ознаменовавший окончание феодальной войны между епископом Туля Генрихом и графом Туля Фридрихом (Müller. S. 9–10, Nr. 8; JL 7701). Аббат Фольмар – неназванный по имени адресат послания Луция III – был, судя по документам, также достаточно заметной фигурой. Он выступает свидетелем в грамотах императора Фридриха I Барбароссы от 6 января 1157 года и Хиллина, архиепископа Трирского, от 1163 года (Müller. S. 10, Nrr. 10–11). Документов от этого раннего, бенедиктинского периода в истории пустыни сохранилось немного. По мнению Х. Мюллера, первые потери монастырское собрание документов понесло в 1351 и 1352 годах, когда аббатство было разорено войсками малолетнего герцога Лотарингии Иоанна I и его матери Марии Шатильонской в ходе феодальной войны с епископом Меца и Эдуардом II, графом Бар. Затем картезианская пустынь пострадала при пожаре 1552 года в ходе военного противостояния короля Генриха II и императора Карла V за земли Трех Епископств (Müller. S. 3–4). В фонде Реттеля, хранящемся в Архиве департамента Мозель (Metz, Archives départementales de la Moselle), к наследию старинного аббатства относится лишь одна папка (H 3567) с семью подлинниками 1182–1432 годов и одним поздним видимусом с акта 1084 года. Еще четыре грамоты первой половины XIII века сохранились в папке с документацией по одному из монастырских владений (H 3673). Другие документы были выявлены Х. Мюлером в фондах дарителей или контрагентов монастыря – в Главном земельном архиве Кобленца, Национальной Библиотеке Франции (coll. Lorraine), Городской библиотеке Трира (Klosterfonds St.Martin), Архивах департаментов Мёз, Мёрт и Мозель, Государственном архиве Люксембурга. Всего – вместе с беглыми упоминаниями аббатства, его настоятелей и монахов в других актах и хрониках – было обнаружено 86 письменных свидетельств, к числу которых относится лишь три подлинных акта XII века, относящихся к документальному наследию самого аббатства. Древнейшим из них является упомянутая в петербургском послании Луция III грамота архиепископа Арнольда Трирского, датированная ноябрем 1182 года (Müller. S. 11, Nr. 12). Представленное послание Луция III, до недавнего времени остававшееся неизвестным исследователям, является самым древним из известных папских грамот, составленных в пользу Реттеля, и одновременно относится к числу древнейших подлинных актов, сохранившихся от прежнего монастырского архива. Пути его приобретения в коллекцию Н. П. Лихачева остаются неизвестны. Весьма вероятно, что оно было приобретено одновременно с другим древнейшим документом аббатства Реттель – вторым подлинным экземпляром грамоты архиепископа Арнольда Трирского от 1182 года, помимо печати дарителя уснащенным также печатью архидьякона Иоанна (Архив СПбИИ РАН, ЗЕС, колл. 24, карт. 388, № 5; Мажуга. С. 278, 286, № 4). Только благодаря этому предшествующему документу мы узнаем обстоятельства передачи приходской церкви под патронат бенедиктинского монастыря. К этому времени формуляр litterae стандартизировался, и в отличие от посланий середины XII века, из самих папских грамот практически невозможно извлечь какой-либо исторической конкретики, за исключением упоминаемых в документах топонимов и имен действующих лиц. Из грамоты 1182 года мы узнаем, что церковь Св. Лаврентия находилась вблизи аббатства («que ipsi ambitui monasterii Rutilensis contigua est»). В качестве побудительной причины дарения грамота Арнольда Трирского называет утрату аббатством, некогда известным своим гостеприимством, прежних доходов и позиций («ecclesia Rutilensis … multis adversitatibus temptata variisque casibus et dampnis multis aporiata, intus et foris tam relligione, quam rebus nimis est destituta»), а также необходимость восстановления духовности в Реттеле («de relligione plenius reformanda», «reparande relligionis intuitu»). Объектом дарения является «curam pastoralem ecclesie sancti Laurentii». Поводом же к изданию грамоты стало то, что место священника оказалось вакантным, а право патроната и право назначения приходского священника (упоминаемое в грамоте Луция III попечение – provisio) уже фактически находилось в ведении монастыря («cum eadem cura pastoralis vacaret et ius patronatus iusque instituendi pastorem ad abbatem illius loci spectaret»). Теперь монастырь в лице аббата Фольмара получил право осуществлять само пастырское служение в отношении прихожан церкви Св. Лаврентия – со всеми причитающимися за исполнение обрядов доходами и церковной десятиной, то есть священник должен был назначаться аббатом из монастырской братии (грамота оговаривает, каким образом должно это назначение осуществляться). При этом само право на пастырское служение (curam pastoralem) аббат Фольмар получал непосредственно «из рук» (de manu) архидьякона Иоанна, возглавлявшего часть Трирского диоцеза, к которой принадлежал монастырь. И отныне как пастырь аббат (а не назначенный им в качестве священника монах) обязан был присутствовать на капитуле, куда архидьяконом Иоанном созывались приходские священники подчиненной ему части диоцеза. Поскольку инициатором этого дарения назван сам архидьякон Иоанн, бывший одновременно главой соборного капитула Трира (maior decanus), можно предположить, что ему важно было заполучить в лице аббата Фольмара своего надежного сторонника. Обращает на себя внимание, что в конце списка свидетелей грамоты архиепископа Трирского назван священник, который добровольно отказался от права на пастырское служение в пользу архидьякона и аббата («Iohannes sacerdos, qui curam prefate ecclesie archidiacono et abbati sponte resignavit»). Таким образом место священника в приходе Св. Лаврентия в Реттеле освободилось в результате предварительной договоренности. Вместе с настойчивым упоминанием духовной реформы в грамоте это обстоятельство заставляет предположить, что сама эта передача прав на пастырское служение от местного священника к настоятелю старинного аббатства явилась частью политики архиепископа Трира по укреплению позиций церковной администрации в приходах и включению монастыря в священническую иерархию диоцеза.
Комментарий палеографический
Послание написано минускулом папской канцелярии второй половины XII века. Характерные черты этого письма состоят в аккуратном, мало детализированном корпусе строчных букв и довольно длинных выносных, выходящих на высоту в два-три корпуса вверх и на полтора-два корпуса вниз, что создают определенный ритм. Строчные буквы имеют в верху малых вертикалей небольшую засечку. Внизу первых вертикалей ‘n’, ‘m’ и у ‘r’, не имеющей нижнего соединения с последующей буквой, завершение вертикали такое же, как и у букв в последующим нижним соединением. Последняя вертикаль ‘h’ – вне зависимости от положения в слова, а также последняя вертикаль ‘n’, ‘m’, и единственная вертикаль ‘i’ – в случае, если они стоят на конце слова – завершаются волосным штрихом, уходящим под строку влево. Буква ‘s’ имеет несколько форм: s-вертикальную, отличающуюся от ‘f’ отсутствием горизонтального штриха и применяемую в начале и середине слова, и s-круглую, имеющую вариант в виде s-сигмавидной – для окончания слова; может использоваться вариант s-круглой, растянутый по горизонтали – для заполнения строки. Почти не употребляется d-прямая, предпочтение отдается d-унциальной с выносным элементом под углом в 45 градусов к строке. V-острая используется только в начале слова для передачи как согласного, так и гласного звука – чаще всего в значении прописной буквы. В случае идущих подряд двух букв ‘i’ над ними поставлены точки в виде двух наклонных штрихов (filiis). Прописные буквы в посланиях с печатью шелковом шнуре противопоставлены буквицам в начале основных частей формуляра. Последние имеют больший размер и большую контрастность линий (ср. Nulli в 9 строка и Non. в 12 строке) или же дополнены декоративными элементами и штрихами (‘E’, ‘S’). Лигатуры, отличающие папский минускул и унаследованные им от куриального письма – это ‘st’ и ‘ct’, имеющие верхнее соединение, благодаря чему буква ‘t’, обычно не поднимающаяся над строкой, получает верхнюю выносную. Используется так же римская капитальная лигатура ‘OR’ в виде строчных букв в сокращении -orum. Знаки сокращения в виде короткого горизонтального штриха шириной примерно в один средний корпус характерны в этот период для всех типов litterae, что отличает письмо папских посланий от письма больших привилегий. Используются так же римские знаки сокращения для окончания -us и для приставок и предлогов ‘per’ и ‘pro’. Практически единственным специальным знаком, унаследованным от системы римской стенографии (так называемые тироновы ноты), является сокращенная форма союза ‘et’ в виде арабской цифры 7. Знаки препинания расставлены согласно необходимым при чтении вслух паузам, то есть достаточно произвольно. Окончания периодов отмечены точкой с наклонным штрихом сверху. Точки, расположенные на середине высоты малых вертикалей обозначают конец документа или используются для визуального членения формулы даты. Цифры используются римские. Наиболее характерной особенностью анонимного писца послания является способ исполнения инициала ‘L’ в папском имени: декоративный элемент в виде тонкой линии, дополняющий прямые высококонтрастные полосы вертикали с горизонталью, расположен внутри образованного ими угла и включает в себя верхнюю засечку в виде широкого расщепа, тройной округлый штрих на середине высоты, одинарный округлый штрих в самом углу и загнутую кверху завитушку вдоль горизонтали. Строчная ‘g’ выполнена в пять приемов; соединение с последующей буквой выполнено в виде отдельного штриха, приставленного ко второму наклонному элементу буквы, образующему правую сторону округлого корпуса и верхний изгиб хвоста; горизонтальный хвост расположен параллельно под строкой и дополнительно соединен со вторым наклонным элементом тонким косым штрихом. Еще одна грамота Луция III из коллекции Н. П. Лихачева – послание в пользу аббатства Сен-Бентен от 22 апреля 1184 года (СПбИИ РАН, ЗЕС. Колл. 41. Карт. 501, № 9) – выполнена тем же анонимным писцом. Ему же принадлежат послание с печатью на конопляной веревочке от 6 октября 1184/1185 года (JL 14549a) из Германского Национального музея в Нюрнберге (Nürnberg, Germanisches Nationalmuseum; LBA 10408) и два послания с печатью на шелке: 22 ноября 1184 г. (JL 15127) из Главного земельного архива в Кобленце (Koblenz, Landeshauptsarchiv; LBA 7348) и 13 октября 1184 г. (Magdeburg; LBA 15906). Последнее адресовано архиепископу Магдебургскому и представляет собой вариант торжественного письма, характерный для больших привилегий: лигатуры ‘st’ и ‘ct’ с мосто-образными растяжками, знаки сокращений в виде раскрытой книзу восьмерки, вертикальная ‘s’ с p-образным навершием.
Комментарий дипломатический
Инвокация, как вербальная, так и символическая в папских грамотах, как правило, отсутствует. Интитуляция (суперскрипция) состоит из имени папы в именительном падеже, его степени священства (епископ) и формулы смирения – «раб рабов Божьих». Инскрипция (адрес) всегда стоит в дательном падеже. Обращение «возлюбленные сыны» используется для обращения к сынам Католической Церкви, в случае обращения к отлученным, схизматикам, язычникам или неверным оно опускается. Две точки перед должностью адресата появляются в папских посланиях во второй половине XII века. Изначально они использовались для выделения с двух сторон инициала, но в этот период инициал постепенно стал опускаться – для того, чтобы подчеркнуть, что послание адресовано не конкретному человеку, а к любому, кто будет находиться в упомянутой должности, то есть с замещением ее другим лицом приказ или пожалование не потеряет силы. Салютация (приветствие), завершающая формулу инскрипции приветствием и апостольским благословением, является типичной для обращения к сынам и дочерям Католической Церкви. Для находящихся под отлучением схизматиков, язычников и неверных существовали иные формулы (Rabikauskas P. Diplomatica… P. 46–47). Преамбула в папских посланиях обычно подчеркивает, что папская курия является высшим апелляционным судом в церковных делах и кратко сообщает, что послужило толчком к изданию грамоты. В данном случае важно было отметить факт подачи прошения (петиции) «Iustis petentium desideriis». Зачины преамбул (инципиты) традиционно используются в качестве заглавий папских документов – особенно, когда речь идет о каких-то исключительных поводах к изданию грамоты. В отношении же рутинного судопроизводства в последние десятилетия XII века эти преамбулы стандартизируются. Настоящий зачин является одним из самых употребимых. Диспозиция (распоряжение), еще раз отсылая к факту подачи петиции («vestris iustis postulationibus grato concurrentes assensu»), обязательно содержит глагол, обозначающий юридическую суть документа. В данном случае эта грамота может быть обозначена как confirmatio и communitio, то есть буквально – «подтверждение» и «укрепление» удостоверяемого пожалования Арнольда Трирского. Прохибитивная и комминаторная клаузулы именно в такой формулировке, устоявшейся к последней четверти XII века, являются отличительной чертой формуляра папских посланий с печатью на шелковом шнуре. Прохибитивная клаузула, или декрет, представляет собой формулировку запрета: «Никому из людей да не позволено будет этот акт нашего установления нарушать или же безрассудно оказывать ему противодействие». Комминаторная клаузула относится к разряду санкций предусмотренных для нарушителя акта, но в отличие от угрозы штрафа (sanctio temporalis) сообщает о возможных потерях в вечном мире (sanctio spiritualis). В формулировке посланий нарушителю угрожает негодование Всемогущего Бога и отдельно – апостолов-покровителей Римской церкви, чьи лики изображены на папской печати – святых Петра и Павла. Дата содержит указание на место издания документа (в данном случае – город Верону) и время – месяц и число по римскому календарю. Третий день перед ноябрьскими нонами соответствует 3 ноября. Однако год остается до конца не ясен, поскольку до ноября 1187 года хронологическая дата в папских посланиях не имела года, по умолчанию подразумевая год текущий. Согласно папскому итинерарию (Jaffé-Loewenfeld), за все время своего понтификата Луций III был в Вероне 3 ноября два раза – в 1184 и 1185 году. В отсутствии иных документальных свидетельств грамота может быть датирована любым из этих годов.